Ребята, этот чудесный парень может транскрибировать аудио и видео материалы ) Если кому-то нужно - пишите Зурабу или Ольге ) Для меня люди делятся на тех, кто ищет и просит рыбу, и тех, кто ищет/просит удочку.
Зураб - однозначно из вторых.
Этот молодой человек у меня в друзьях ещё с фейсбука (запрещённого в РФ). Нашёл меня в ВК, когда я активировала свой аккаунт, созданный несколько лет назад.
Его история ниже - скопировала со страницы автора книги о таких особых людях.
Зураб Зураб Хараишвили иногда скидывает мне в личку песни, интересные посты, интервью и статьи (где он герой). Как-то осенью порадовал - "Ольга, здравствуйте! Я сейчас работаю наборщиком лекций в Академии Министерства Просвещения".
На днях он написал опять. "Ольга, как вы? Пока простой на работе. Ищу куда бы предложить свои услуги по транскрибации аудио и видео."
И я подумала о том, что среди моих знакомых, друзей, коллег - журналистов, издателей, психологов, преподавателей, режиссёров, теле- и радиоведущих, пиарщиков - точно найдутся те, кому такая услуга пригодится. Переводить материалы из аудио и видео в текст, расшифровки интервью, лекций, текста книг (я знаю, что есть авторы, которые наговаривают тексты, а не пишут их). Да мало ли где и зачем нужна транскрипция.
Я попросила Зураба обозначить свои расценки. 150 руб за 5 минут аудио/видео.
Обращаться можно к нему в личку или ко мне - я дам его почту и телефон.
И почитайте про этого парня. Путь, достойный уважения, а для меня напоминание о том, что ресурс есть всегда и во всём, главное его увидеть.
***
ЗУРАБ. В ПОИСКАХ СЦЕНЫ
На странице писательницы Евгении Некрасовой я увидел такой пост-репост: (орфография и пунктуация автора сохранены)
«Меня зовут Зураб Хараишвили. Билет на долгосрочную экскурсию в эту яркую, тернистую, с различными событиями, похожими на кадры киноленты жизнь, я получил от Бога 24 октября 1995 года. Родился я с диагнозом ДЦП (спастическая диплегия/2-я группа инвалидности). С детства часто был в реабилитационных центрах и приходилось довольствоваться общением с психологами и инструкторами ЛФК. Большую часть времени, которая проходила в реабилитациях, я читал книги и смотрел кино. Василий Макарович Шукшин, Владимир Семёнович Высоцкий, Андрей Юрьевич Ткачёв, Леонид Иовович Гайдай, Георгий Николаевич Данелия, Эльдар Александрович Рязанов — те, кого я могу назвать в качестве своих собеседников на тот период. В 2007 году посмотрел культовый фильм «Брат» режиссера Алексея Балабанова. В этом фильме мне понравился главный герой, которого блестяще сыграл Сергей Бодров (младший), к сожалению, уже ушедший из жизни по трагической случайности. После просмотра я твёрдо решил, что стану актёром.
Первый конкурс в моей творческой жизни — Фестиваль-конкурс «Дети читают русскую классику» 2013 года, жюри которого возглавлял заслуженный артист РСФСР Александр Иванович Ушаков. Декламировал монолог Евгения Арбенина из драмы «Маскарад». Это произведение привлекло меня своим главным героем Арбениным — он умен, обаятелен, радикален во взглядах. История заканчивается трагично, но этим она и прекрасна: жизнь не заканчивается титрами со счастливым концом. Это произведение Лермонтова настолько жизненно, что кажется порой, что не про девятнадцатый, а про двадцать первый век написал Михаил Юрьевич Лермонтов. В 2014 году я вновь испытал свои силы в этом конкурсе — на этот раз была военная тематика, сказать по правде эти образы мне не близки. Любовная лирика и философские размышления — тут и раскрывается мой герой. Эмоции, жесты, переживания — в этих ролях я прекрасно понимаю как лучше построить внутренний мир персонажа, слиться с ним, добавить свои краски. Но после долгих раздумий я остановил свой выбор на отрывке из поэмы Егора Александровича Исаева «Суд Памяти». В 2015 году читал отрывок из поэмы «Граф Нулин» Александра Сергеевича Пушкина. Становился трижды дипломантом.
После школы были попытки поступить в театральные заведения. Но ДЦП отталкивало : «Ты талантливая личность, но мы не знаем, как тебя использовать в дальнейшем. У нас не развита культура принятия людей со всем многообразием особенностей»
Для меня вся жизнь на данном этапе — является экспериментом. Проверкой — «кто я? какой я?» Где предел моих возможностей, о которых так много говорят? Чем они вдруг ограничены?
Я понимаю сейчас, что на самом деле мои физические возможности не ограничены ничем. Все проблемы — они в голове. Просто стоит звучать, не бояться себя показать миру. Созвучное срезонирует. Проявит себя. Будет отклик. Понимание, что не зря.
Ищу театральную студию и наставника. Выбираю пробовать. Готов к любому исходу. Если мне будет больно, найду в себе силы подняться»
Я постучался Зурабу в личку, рассказал о себе, о будущей книге. Мы созвонились и проболтали по душам полтора часа, как давно знакомые друзья-приятели. Речь Зураба беглая, наполненная юмором, парадоксальными сравнениями. Порой я сам не поспевал за ходом его мыслей. Ему нужно было выговориться, он давно ждал этой возможности. Во время разговора я что-то фиксировал в блокнот. После беседы Зураб начал присылать мне небольшие фрагменты текстов о себе, и я подумал, что эту главу мы должны написать с ним в соавторстве. Зураб — человек, работающий с текстами, журналист по образованию. Все то, что утекает в разговоре, текст впитывает и аккумулирует в себе, не даёт ускользнуть главному. Тем более написанный от первого лица, этот текст — и есть автопортрет. Как есть, без купюр и правок.
«Когда я понял, что родился с ДЦП? Как и говорил, ребята во дворе не принимали играть, называли хромоножкои, циклопом. Демонстративно крестились, если подходил к ним на площадку — раз даже бросили в лицо — «уиди нечистыи», «юродивыи». Пробовал приходить с игрушками, чтобы был взнос для входа в их круг, но они злились и гнали меня вон даже с игрушками. Потом у нас на этаже кто-то написал черным маркером — «Зураб — инвалидныи мутант». По соседству с надписью «Децл — лох». Мне тогда было пять лет, читать не умел еще нормально, и эту надпись про мутанта заметила мама. Призывать ребят к ответу было гнилым делом. Сначала все пошли в отказ, а потом сказали, что их мое состояние бесит и что мне лучше сидеть в песочнице. После уже выходили гулять с мамои, когда ребят не было на площадке детскои — мне хотелось на качели, карусель, горку, а это было реально если там никого не было. Мама даже с несколькими взрослыми поругалась по причине того, что пристыдила ребят за презрительное ко мне отношение. Те нажаловались, у их родителеи не было больных детеи, таких как я, и круг замкнулся. В пять лет лег на госпитализацию в Научно-практическии центр детскои психоневрологии (на Мичуринском проспекте). Там часто брали кровь, делали уколы в мышцы ног, чтобы убрать спастику, ставили иголки на все тело. Это приносило боль и тоже заставляло задуматься, что мое физическое состояние не такое как у ребят со двора. Хорошо переносимои была только процедура грязелечение. По ощущениям как массаж и потом укутывание в разные ткани. Видимо ноги уставали от иголок и ждали безопасности. Спрашивал у мамы по вечерам — «Когда поидем грязью пачкаться?». А в 2001-м году мне там сделали операцию на тазобедренных суставах. Два месяца в гипсе — ноги на распорках (между гипсами была длинная деревянная палка), потом год учился в прямом смысле заново ходить.
В 2003 году пошел в Школу №3 им. Лермонтова (город Истра). Учительница не стала подготавливать ребят, и они изгалялись на полную — когда приходил в класс после перемены то видел, что мои вещи разбросаны по всем углам класса. Меня сразу «наградили» новым именем — Черепаха. Дразнили всем классом и, как мне кажется, с большим наслаждением, понимая, что я один, а их двадцать. И у них линеики с острыми карандашами в руках, которые они поднимали каждыи раз, когда я пытался постоять за себя. Тут еще и проблемы с математикои начались — учительницу злило, что приходилось по три раза объяснять задачи из–за меня. Орала как Никита Джигурда. Было страшно ходить в школу. Очень.
Но травля была не только со стороны одноклассников… Глумилась и классная руководительница (несмотря на возраст в 70 лет), вызывая меня к доске и унижая при всем классе. С тех пор я не разбираюсь в математике совсем, и не люблю ее. Я не понимал, откуда столько зла в одноклассниках и уж тем более в учителе. Но сеичас понимаю. Буллинг раньше никогда не осуждали, не знали такого слова и существовали по закону «либо ты, либо тебя», с удовольствием свои проблемы, страхи вымещая на других, не таких как ты. Я рад, что сеичас о таких темах можно говорить публично, что можно сказать: «Не боися, одноклассники не решают за тебя и не определяют твое будущее»
В 2005-м перенес операцию аппаратом Илизарова. Как бы сеичас сказали — «повелись на рекламу». Хотели пятку опустить на левои ноге, но вместо этого ногу удлинили. Страшные воспоминания — отход после наркоза (укол в позвоночник), и то как снимали аппарат, не дождавшись пока наркоз подеиствует. Снимали способом, которыи пытку напоминает, срезали кусачками.
После операции, я вернулся в другои класс. Операция, потом хождение в Аппарате Илизарова два месяца, мучительное его снятие, разработка — заняли целыи год. Наступил 2006-и. Мне было тяжело. Находился на домашнем обучении.
После смерти мамы (проблемы с сердцем, два инсульта) в 2008-м году отец перевел меня в «Комплексныи реабилитационно — образовательныи центр». Отец работал в Москве на стройке, водить меня в школу каждый день не мог, забирал меня из Центра на выходные.
Программа была обычная, но в классе было всего по 5-6 человек, и каждому ученику могли уделить больше внимания. Там впервые вышел на сцену. Отучился 12 классов по растянутой программе. Потом поступил в МГГЭУ на факультет журналистики. Там все было оборудовано для инвалидов. В первый год обучения мне было реально интересно, а потом уже нет. Были проблемы с иностранным языком. Педагог срывалась говорила мне: «Если ни черта не понимаешь, зачем здесь учишься?»
После окончания МГГЭУ были попытки идти в театральные заведения — Школу драмы Германа Петровича Сидакова, в актёрскую школу Олега Николаевича Анищенко под названием “HOMO LUDENS” на курс «Режиссура жизни», но из–за второй группы инвалидности получил отказы. Мне видится это так — преподаватели просто не были уверены в реакции группы на участника с двигательными особенностями. Современное общество всё ещё неоднозначно и спорно относится к присутствию в нем людей с физиологическими особенностями. До середины 90-х годов в обществе редко можно было встретить инвалидов детства, про них особо и не говорили, так как в СССР эта тема была под строжайшим запретом. Кроме того, у отдельных преподавателей мог быть неудачный опыт, и они просто не желают его повторения.
В этом году судьба подарила мне поездку в инклюзивный театральный лагерь, организованный РООИ «Перспектива». Подарком там были интересные наполненные занятия актёрским мастерством у актрисы Анны Солодянниковой. До встречи с Анной мне было одиноко и грустно. Ощущение жизни замедлилось. Неделя — вечность. Казалось, что это всё не со мной, как в тумане. Благодаря индивидуальному подходу к каждому участнику нашей группы, вниманию, которое Анна Солодянникова уделяла, благодаря упражнениям, у меня изменилось отношение к себе. Это ценный опыт, во время которого шаг за шагом ощущаешь счастье от того, что ты у себя есть. После актёрских тренингов я более трезво оцениваю проблемные ситуации, легче выхожу из тоски, радуюсь простым вещам — солнцу, которое могу видеть, еде, которую могу понюхать и съесть, шагам, которые могу сделать. Как говорится : «Не жалуйся на судьбу — может ей тоже не очень повезло с тобой». Настрой свой угол зрения так, чтобы воспринимать каждый день своей жизни положительно.
Моя мечта — найти наставника по актёрскому мастерству, собрата по делу. Мне многие говорили: «Тебе двадцать пять лет, быть актером уже поздно». Да, я — не молодая глина, из которой можно лепить что угодно, я сформированный человек, к которому, как и ко всем, нужен особый подход»
Денис Сорокотягин
